"Generation"П" Виктора
Пелевина: юбка от Готье, да ноги волосаты
Психоделический реализм
0.0. Я
давно думаю: Пелевин если и не женщина, так уж
точно крутой медиум-телепат. Ловит мышей на лету,
рубит фишку волоском и попадает в цель в темной
комнате с завязанными глазами. Он очевидно
талантлив: мыслит нестандартно, способен раз за
разом обманывать ожидания как доброжелателей,
так и врагов. Но помимо того, чтобы носом, даже
предносьем почуять все поветрия современности,
нужно современным же образом переложить свои
ощущения. На бумагу ли, в электронный код -
неважно. Главное - пробить ватную стену тупости,
окружающую сознание современного массового (да и
элитного) "потребителя культуры".
0.1. За счет шумихи вокруг "Чапаева"
Пелевин получил такой кредит читательского
доверия, что его новому роману были заранее
обеспечены суперпродажи. Уже через пару дней
после того, как я узнал о выходе "G."П",
увидел на Пушкинской сходящего с эскалатора
молодого человека в красных вельветовых штанах и
снежно-белом свитере. Он шел по перрону,
уткнувшись в раскрытую книгу. А мой друг и
директор книжного магазина О.Г.И. Илья
Фальковский только с третьей попытки сумел в
собственных пенатах приобрести для меня
пелевинский book. Так голосует читатель.
0.2. Концептуалист Сорокин, главный конкурент
Пелевина в литературной моде, до сих пор
занимается тем, что расчищает авгиевы конюшни
советского коллективного бессознательного,
проводя необходимый (но поднадоевший к концу
девяностых) психоанализ. Поражает врага его же
оружием: мастерски овладев лживым языком
соцреализма, разрушает этот язык изнутри. Но
Сорокин неспособен предложить альтернативу, и
лучший свидетель тому - его последний текст
"Голубое сало". Пережевывание
пережеванного, не более. В то время как Пелевин
своими фантастическими произведениями взорвал
канон (пост)советской литературы. Он предложил
новый стиль, новое направление и новый
культурный код: психоделический реализм.
0.3. "Затворник и Шестипалый", "Желтая
стрела", "Жизнь насекомых", "Чапаев и
Пустота" - лучшие пелевинские вещи построены
по сходному принципу. Демонстрируется тотальная
иллюзия, в которой обитают герои: мир как
бесконечный запертый поезд, мир как инкубатор,
мир как муравейник, мир как психбольница, в
которой пациенты галлюцинируют друг про друга и
про себя. Предлагается выход: то или иное вполне
дзен-буддистское просветление выводит героев за
пределы иллюзии. В идеале каждая книга Пелевина
должна действовать как психоделический
препарат, после принятия которого читатель
испытает глубинное личностное перерождение. И в
соответствии с логикой развития сюжета ощутит
всю гнилость сансары, майи и иже с ними. В случае с
"Чапаевым и Пустотой" Пелевин, похоже,
достиг высшего пилотажа в этой технике. Что
теперь?
С Че Геварой ходим парой
1.0. Издательство "Вагриус" сменило
дизайн-концепцию. Там, где на книгах "черной
серии" появлялось фото автора, - помните
насекомого Пелевина с руками и в очках? - теперь
черно-белеет портрет команданте. С продажной
кометой-"Найком" вместо неподкупной
революционной звезды. Есть и второй,
адидасовский вариант, на четвертой обложке. А на
межобложечных разворотах - двойной портрет ЧГ
плюс пугающие слоганы: "ВРЕМЯ СДАЕТСЯ
ПРОСТРАНСТВО СДАЕТСЯ".
1.1. Вынос Че на обложку - хитрая пелевинская
провокация. Отвлекающий маневр. Маркетинговый
ход. Как известно, пару лет назад во всем мире
начался торговый бум на симпатичную, бородатую
ТМ. Пелевин, работающий с архетипами массового
сознания давно, умело и с любовью, не мог пройти
мимо. Что символичнее бунтаря-мученика, после
смерти адаптированного той
коммерческо-империалистской системой, против
которой он воевал, более того - вставшего на
уровень поп-фигур типа Майкла Джексона или,
скорее, Джона Леннона? Последний, м.пр., тратил
немалые деньги, заработанные на торговле собой, в
поддержку всевозможных красно-маоистских
движений, в том числе и "Сендеро Луминосо", а
это уже Латинская Америка. Это уже близко к
могиле Че.
1.2. В романе Че - отнюдь не главная фигура. Хотя
Пелевин и пытается сделать его рупором своих
квазибуддистских парадоксов. То есть Че Гевара,
по замыслу автора, отчасти призван выполнить
функцию бенефактора-Чапаева из предыдущего
романа. Хотя весь опус, посвященный оранусу и его
вау-факторам (глава HOMO ZAPIENS), впечатляет и
провоцирует на цитацию, сам образ ЧГ как автора
этого недвусмысленного наезда на Babylon весьма и
весьма сомнителен. Чапаев, напротив, был вполне
органичен в роли гуру. Возможно, за счет своей
фольклорной карнавальности, которой недостает
Че. Он все-таки скорее трагическая, чем
комическая фигура, и его перевоплощение в духе
Далай-Ламы художественно необоснованно. К
сожалению, в одну реку и в самом деле не войти
дважды, пусть даже это Условная Река Абсолютной
Любви.
Реклама, реальность, революция
2.0. Бывший турбореалист давно преодолел
границы фантастического жанра. Ни
технократической футурологии, ни альтернативной
истории в чистом виде в его новом романе не
найдешь. Его поэтика - массовый, жанровый
коктейль. Синтез "Мастера и Маргариты",
"Нейроманта" и "Бардо тедол".
Прокурорская резкость Свифта, едкий мистицизм
Кастанеды, контркультурный пафос Берроуза. Можно
найти и другие параллели, но главное - Пелевин,
вооруженный установкой на культовость, атакует
по-крупному. Шокирует старперов и захватывает
молодежные субкультуры. Репрессирует реальность
и удовлетворенно встает к микрофону. Трибуна -
люду!
2.1. По сути, Пелевин предложил читателю
злободневный, остросатирический роман-памфлет,
эсхатологическое поп-шоу с элементами
психоделической пропаганды и профетического
психоза. Герои - условные маски, типажи. Сюжет - не
более чем кумулятивная фикция, круги-эпизоды,
торопливо расходящиеся по идеологической жиже.
Современная Россия, а вслед за нею весь мир
предстает театром картонных карапузиков,
которых вот-вот уже ухватит страшный, громадный
черт. Только польется не клюквенный сок, а самая
настоящая кровь. "Антирусский заговор,
безусловно, существует - проблема в том, что в нем
участвует все взрослое население России,"- так
шутит Пелевин.
2.2. Его книга - обвинение "тем, кому за
тридцать", интеллектуалам-воспитанникам
совка, дезориентированным распадом породившей
их системы и использовавшим худшие традиции
пропагандистского обмана в борьбе за власть и с
целью наживы. Не секрет, что именно
тридцатилетние - опора российского бизнеса,
основные заказчики рекламы. Власть - это контроль
над реальностью. Или - над сознанием "ботвы",
молчаливого большинства, обывателя. А если
хотите - народа. Лучший способ - телевидение, как
самое массовое средство информации. Пелевин
доводит тенденцию до предела, проявляя тем самым
ее абсурдную суть: нет ничего, кроме виртуальной
реальности, и телевизор - пророк ее.
2.3. Главный герой, Вавилен Татарский -
копирайтер. "Покурив однажды очень хорошей
травы, он случайно открыл основной экономический
закон постсоциалистической формации:
первоначальное накопление капитала является в
ней также и окончательным." Перспектив нет.
Страшный суд уже начался. Мы - внутри тотальной
телепередачи, программируемой американским
суперкомпьютером. Руководители единственной
телекомпании - жрецы Вавилона (в прямом смысле
пелевинского слова), и вместе со всеми остальными
- его жители. Библейский образ Вавилона как
источника человеческих несчастий - про'клятая
башня до неба, плен избранного народа,
тоталитарная машина и опасные мистерии -
использован мастерски. Но тут мне вспоминается
не Че Гевара, а Боб Марли и его rebel music with positive
vibration. Всему тому, что выдумал Пелевин, не хватает
растаманской красоты и простоты. "G"П"
обрушило на меня поток образов и идей, но их
автор, похоже, не очень заботился о том, чтобы я
этот поток остановил и воспринял. Точка сборки не
сдвинулась, но оказалась погребена под обломками
пелевинских галлюцинаций.
Почти вечный двигатель
3.0. Я люблю Пелевина. Я новую книгу прочел, и
потому скажу: никогда не позволил бы издателю
выпустить столь сырую, недособранную вещь.
Больше всего напоминающую описанный в главе
"Исламский фактор" диалог скелетонов
Радуева и Березовского: во все стороны торчат
кости и ребра конструкции, и лишь иногда
возникнет ненадолго полностью просчитанная
улыбка либо умная пара глаз. Появится да
исчезнет, как Чеширский кот. А читателю, как Алисе
в стране чудес, только и остается, что продолжать
безумное чаепитие.
3.1. Задумано, в целом, блестяще. Главные очаги
заражения угаданы. Вот только исполнение этого
прекрасного замысла хромает. Такое впечатление,
что автор дико торопился, на ходу дотачивая
детальки. И некоторые великолепные частности не
исправят, увы, общий результат. "Generation "П"
в лучшем случае выглядит топорным довеском к
бесспорному деликатесу - "Чапаеву". Неужели
этот действительно беспрецедентный роман и
станет для Пелевина тем главным литературным
буйком, за который он сам уже никогда не сможет
заплыть?
Александр Дельфин
Весна 1999 |